Табор уходит в небыль. Почти 40 лет назад Светлана ушла жить к цыганам
«Сижу за фортепиано, наигрываю этюд. Вдруг в комнату влетает мама с авоськой в руках и начинает хлестать меня ею по спине. Слёзы душат, но я держусь и продолжаю музицировать».
Это сейчас Светлана смеётся, вспоминая, как родители отреагировали на её желание выйти замуж за цыгана.
Деревянный домик почти по самые окна утопает в сугробах. Хозяин распахивает дверь:
– Вы, небось, думали, что раз цыганский дом, то обязательно хоромы? А у нас всё просто. Его ещё моя мать строила, в 60-х гг. Печку совсем недавно разобрали.
– Вот сюда он меня и привёл почти 40 лет назад, – улыбается хозяйка.
Спелись
Городок Западная Двина, что в Тверской области, маленький: население – меньше 10 тыс. человек. Любую новость обсуждают целыми улицами. Но свадьба, которую гуляли здесь в декабре 1981-го, стала для города настоящим событием.
– Цыган женится на русской – тогда это было в диковинку, – вспоминает Вячеслав Павлов. – Помню, в тот день метель была, пурга. Наша свадебная машина до ЗАГСа не доехала, завязла в сугробе. Выходим на площади, а на ней полным-полно народу! Пришли, значит, на молодожёнов посмотреть.
– Свадьба была весёлая, – рассказывает Светлана Павлова. – Правда, уже на третий день я плакала. Ну а как – 18-летняя девчонка попала в чужой дом. Здесь печка, огород, хозяйство. А я из городской квартиры. Но самое главное – здесь уже были две хозяйки: свекровь и бабушка. И тут ещё я – молодая, глупая и ни капли цыганской крови. Мне свекровь потом не раз припоминала: «Виданное ли дело – два раза ходили её сватать!»
Света и Слава познакомились в Доме культуры. «Пели вместе», – смеются. Светлана, тогда ещё 16-летняя школьница, сразу обратила внимание на взрослого парня, который записался в хор. Вячеславу было 24. «Тех, кто пел, бесплатно на танцы по выходным пускали», – признаётся.
– Слава – красивый, всегда одет с иголочки, спортивный. Он и сейчас для местной детворы ведёт секцию восточных единоборств, – продолжает Светлана. – Но самое главное – со Славой было интересно, он много читал. Нам в школе как-то задали сочинение про Анну Каренину, так Слава мне всё по полочкам разложил: образ Вронского, страдания Анны, трагизм и обречённость главных героев. Получила «отлично». Но родители, узнав, что с цыганом встречаюсь, сильно ругали. Они оба – партийные, идейные. И вдруг – цыган! Славина мать с бабкой тоже были против наших отношений.
– Вся родня меня отговаривала от этого брака. Однако смирились и пошли сватать, – разводит руками цыган. – Первый раз ушли ни с чем. А на второй родители невесты сдались.
Не гадай, цыганка!
Слава родился в семье кочевых цыган. Отца своего почти не знал. Мать ушла от него после того, как муж ударил её. Не простила. В 1957-м с трёхлетним сыном и матерью-старушкой цыганка Тамара обосновалась в Тверской области. Пошла работать на деревообрабатывающий завод.
– Тогда указ вышел, запрещавший цыганам кочевать. Многие осели. Устроились на работу. А здесь, в Западной Двине, им начали давать жильё, – рассказывает Вячеслав. – Вольная жизнь закончилась. Хотя я помню, что цыгане интересовались друг у друга: мол, ну ты работаешь или чем-то занимаешься? «Чем-то заниматься» – это купить по дешёвке лошадь или даже свистнуть её, а потом продать. Работать на государство считалось зазорным. А заниматься цыганским ремеслом – хорошо. Цыганки гадали, снимали порчу. Некоторые наживали на этом целое состояние.
Бабка у Славы тоже гадала, но внук этого стыдился. Однажды он с ней строго поговорил, и бабушка не стала перечить. Зато её образ лёг в картину «Гадалка».
Да, Вячеслав Павлов – художник-самоучка. С детства забирался на печку с карандашами и бумагой и мог часами рисовать. После армии устроился в местный ДК художником-оформителем.
– Раньше он был нарасхват, – вспоминает супруга Вячеслава. – Плакаты нарисовать, афиши оформить – это всё к нему. Хорошо зарабатывал. Однажды принёс домой целый пакет денег. Но мы оба непрактичные. Люди копили. А мы сразу всё спускали: сапоги, пальто – в общем, любили красиво одеваться. Широкая цыганская душа. Но цыганкой я себя никогда не чувствовала, хотя дочери (их у нас две) говорят: мама, ты у нас самая настоящая цыганка. Да, я могу пойти, чего-то потребовать. А Слава очень скромный. Особенно в том, что касается творчества.
У каждого своя боль
В доме идёт ремонт, поэтому стены голые. А в мастерской ДК, где Вячеслав Павлов продолжает трудиться оформителем, очень много картин. И готовых, и только начатых. Скачущая лошадь, танцующая женщина, гадалка, молящийся старик. Но большинство работ – сложные, с непростым сюжетом и смыслом.
– Хочу изобразить апокалипсис, – художник показывает назаконченную картину. – Библейская тема. Четыре всадника несутся вниз к пылающей земле. В центре – человеческий череп, обозначающий старое человечество, которое погибнет. На нём мальчик – это новые люди. В руках у ребёнка чистый свиток, то есть Господь заключит с нами новый завет.
Откуда берутся сюжеты? Из жизни. Мы с женой очень много ездим по деревням, разговариваем с людьми. Зачем? Как зачем?! Чтобы набраться, напитаться. Там, где заканчивается Москва, там начинается Россия. Такая безнадёга вокруг. Сердце щемит, когда видишь разрушенные деревни. Ведь ещё 20–30 лет назад здесь был целый мир: церкви, школы, больницы. А теперь – руины и пыль. И память. И боль. Поэтому и пишутся такие картины. У меня друг снял сюжет о деревнях, выложил в Интернет. Вы не представляете, сколько было отзывов. Потому что у каждого – своя деревня, своя боль. В Торопецком районе есть церковь, батюшка служит в ней больше 20 лет. Один. Делает всё сам, начиная от заготовки дров и заканчивая уборкой храма. Матушке за 80, она совсем больна. В деревне живут только они и ещё одна семья. А батюшка всё равно служит. И ещё ходит в соседнее село, там тоже служит. Вот такие люди! Чистые и светлые. Приедем к ним весной, поможем с уборкой, с дровами. Сейчас не добраться – дорога убитая и снега много.
Пушкин – предмет ссоры
На работы западнодвинского художника-оформителя обратили внимание в 90-х. ДК отправил на выставку в Тверь одну из его картин. Она завоевала первое место. Потом её должны были отправить в Москву на вернисаж, но чиновники об этом забыли.
– Продвижением надо заниматься, а Слава не хочет, – сетует жена художника.
– Я рисую, получаю удовольствие, и это самое главное, – говорит Вячеслав.
– В чём секрет нашего счастья? Слава всегда рядом, – говорит Светлана. – Я ж как замуж вышла, даже подруг всех растеряла. Слава стал мне не только мужем, но и другом. Какой бы ни был трудный день, но наступает вечер, муж приходит с работы, уткнёшься в его плечо – и все невзгоды уходят.
– Нам всегда есть о чём поговорить, поспорить. Света – мой главный критик. Бывает, ссоримся. Из-за Пушкина, например. Его жена создала такую ситуацию, что поэт погиб. Я её осуждаю, а Светлана защищает.
В небольшой мастерской на главном месте – афиша с символом грядущего года: розовый поросёнок запряжён в сани. Но откуда-то из-за стеллажа Вячеслав достаёт картину – цыганка и цыган закружились в танце и на мгновение застыли в поцелуе. Вот оно, счастье!
Материалы публикуемые на "НАШЕЙ ПЛАНЕТЕ" это интернет обзор российских и зарубежных средств массовой информации по теме сайта. Все статьи и видео представлены для ознакомления, анализа и обсуждения.
Мнение администрации сайта и Ваше мнение, может частично или полностью не совпадать с мнениями авторов публикаций. Администрация не несет ответственности за достоверность и содержание материалов,которые добавляются пользователями в ленту новостей.
